В жизни всё связано. И вышито

Ирина Григорьевна Фролова, кассир офиса МПО Электромонтаж на 7-й Парковой, вышивает. И вяжет. Для домашнего уюта. Или для уютного дома.

— Видимо, мне это передалось с генами. Вязать крючком начала с детства – как вязали кружева мама и бабушка - накидки на подушки, подзоры на кровать, дорожки на мебель, — рассказывает Ирина Григорьевна. — Это так красиво – белоснежные, отсинённые и круто накрахмаленные кружева. В школе ходила в собственных кружевных воротничках – надо ж было как-то оживлять «старорежимное» шоколадно-коричневое форменное платье с чёрным фартуком. Когда в таком же дочь в первый класс пошла – тоже ей делала воротнички.

В садике вязала спицами. Мы все тогда одевали своих пупсиков, которые жили в коробках из-под сахара – кто-то в платья из лоскутков, а я – в трикотаж. В 5 классе уже связала себе кофту, с капюшоном, каких тогда не было. Но тогда почти никаких не было – середина семидесятых. То есть носить было что – но никакого разнообразия, а тут… Кофты не как у всех, шарфики, носки, конечно. Шерсть в магазинах была двух видов – толстая, по 3 руб 50 коп за 100 граммов, и хорошая, тонкая, по 5 руб. Ещё откуда-то доставали ковровую шерсть — очень хорошую…

Тогда это было не увлечение – а как в старину, удовлетворение материальных потребностей. И традиционное украшательство: вязала салфетки, «вазочки» (чтобы форму держали, их вымачивали в сладкой воде). Шляпки – на пляж ходить. Это всё, самодельно-рукодельное, практичное и красивое, тогда было в моде. И само занятие – тоже в моде. Схемы (как и выкройки для шитья) печатались в тогдашних дамских журналах, ужасно дефицитных – «Работнице» и «Крестьянке».

И всё это хранилось – и изделия, и схемы — традиционно для следующих поколений (носили аккуратно), а потом – просто на память.

Как след в истории В гробнице фараонов нашли детский вязаный носок. Пенелопа в бесконечном ожидании Одиссея вязала, а Александр Македонский щеголял в шикарном плаще, вышитом завоёванными персиянками. А вообще рукоделием занимались все – от греческой богини Минервы до русских крестьянок и французских королев. Не всегда, наверное, из-за дефицита.

— Так у меня и повелось – сначала подражательство, игра, ученичество. Потом – желание чем-то по-хорошему выделиться — ну и затянуло, стало сначала увлечением, потом и вовсе потребностью. И никогда это занятие не прекращалось – просто больше или меньше времени удавалось уделить - тут ведь не только желание и усидчивость нужны.

Когда работала во вневедомственной охране, график был – сутки через трое, так что и дома можно было заниматься, и бывали совсем спокойные смены. А сейчас – урывками: внимание кассира ни на что другое отвлекать нельзя, но в свободное время — обязательно! Коллеги по работе тоже вяжут кофты, вышивают, подушки делают – обсуждаем, делимся опытом – общаемся. Пробовала я и гладью вышивать, и ришелье, и вязать на машине – но остановилась на этом.

Ирина показывает работы крестиком: натюрморты с цветами, лошади с мудрыми глазами, стилизованные японочки, пейзажи, напоминающие свою дачу, вышито-вязанные подушки, кружевную дорожку.

На Руси вышивание называли «живопись иглой». А кружевоплетение — «женским замышлением» — не в смысле «дело бабье», а изящная задумка и мастерское воплощение, способные даже мужика подкупить (девушки в приданое часто вязали и вышивали).

— Одно время стало портиться зрение, предложили делать операцию, и предупредили: после неё нагрузку на глаза исключить! — вспоминает Ирина Григорьевна. — Это что же, и вышивать нельзя? – Нельзя! – Представила, что тогда не смогу уже делать ВСЁ это… Отказалась. Я без этого уже не смогу. Это часть жизни. Даже подарить жалко. Жалко не отдать – жалко расстаться. Можно второй раз по той же схеме вышить – но вторую душу в неё не вложишь, да и неинтересно. С удовольствием смотрю на картины, вышивки, вязанные вещи – но мне надо, чтобы это было моё! Чтобы мною было сделано, сам процесс важен. Видеть, как под иглой рождается Нечто!

Рождается искусство. Слово это имеет много значений. Это и материальный итог выражения чувств, и процесс создания произведения. И это мастерство осуществления своего замысла. В философском смысле искусство связывают с общественным сознанием, культурой, образом жизни. Но искусство – это творчество. Вышивание же – прежде всего, умение правильно и точно перевести нитями выбранных цветов на канву расчерченный кем-то на зоны и клеточки рисунок. В чём же творчество-то?

— Ну, в выборе сюжета, цвета, оттенка – да в самом процессе, когда на белой, чистой канве проявляются сначала отдельные детали, потом возникает весь рисунок, (вот он, красавец!) – и чувствуешь себя художником! Процесс долгий, вот эта лошадка рождалась где-то месяц – но ждёшь этого момента, представляешь себе, что получится (а крючком — можно вообще узоры самой придумывать).

И как он будет выглядеть в квартире, и где. Мы же ремонт делаем. Сами. По плану, тоже собственному. Который предусматривает, где что будет висеть. Одну стену освободили от мебели (мебель тоже делают под заказ по моему проекту) и разделили её двумя колоннами из гипсокартона – их муж придумал. В получившихся нишах будет камин и экспозиция. Каждая работа уже, мысленно, на своём месте. И вазочки ещё. И связано всё одним замыслом. Долго думали: желтый цвет в нишах и белый потолок с жёлтыми прямоугольниками – будет сочетаться? И ещё будет подиум (с ящиками – туда спрячем вещи) с живым уголком. Там цветы – живые и вышитые, лошадки, декоративные светильники из дерева – и японские сюжеты. Здесь «просилась» вода — хотели аквариум поставить – но летом на дачу уезжаем, не на кого рыб оставить. Решили, пусть будет фонтан.

Люди издревле знали: изображая на одежде, предметах быта цветы, животных, птиц, женские фигуры, как символ жизненной силы, они принесут в дом благополучие, и вместе с достатком передавали по наследству это своё понимание.

У дочери тоже жилка есть: плетение на коклюшках и макраме. Это рукоделия особые, настоящих мастериц не так много, так онадаже учиться решила пойти. А муж – заразился крючком. Это ещё когда дети маленькие были. Причём сам: научи да научи! Связал дочери пинетки, платье розовое, сарафан. Бывало, едет в электричке на работу и вяжет, а попутчицы-бабушки подсаживаются, интересуются, советуют, он компетентно объясняет. На машине вязал юбки да платья, когда магазины опустели.

Уже и необходимости нет в этом «производстве», сын и дочь выросли, обшивать-обвязывать их уже не нужно. А привычка рукодельничать осталась. И если рукоделие – это прикладное искусство, то в их семье его «прикладывать» уже вроде и не к кому. Но рукоделие ведь живет, развивается, возрождается не только в периоды всеобщей бедности. Когда всё хорошо – хочется, чтобы ещё лучше и к тому же красивее – и лет пять назад у них это практичное занятие превратилось в «чистое искусство».

Сейчас муж тоже, как я, в свое удовольствие работает. Я маме шаль начинаю – и он своей. Я палантин – и он палантин. Мы параллельно работаем. У нас в жизни всё связано. Вышивает тоже – льва вот этого, подушки, цветы.

А работа у Михаила Михайловича – сугубо техническая – занимается изготовлением волочильного оборудования (на котором из толстой проволоки вытягивают тонкую). И надо сказать, сделать основную, рабочую деталь – фильеру, фигурную втулку с коническим отверстием – с заданной точностью калибровки и зеркальной обработкой – тоже искусство.

Внучка, Ксения, тоже «увлеклась». На вышитые для неё картины в рамах не реагирует – она же в свои год и три ни зверушек, ни чебурашек ещё не видела. А вот два покрывала ажурных – с орнаментом и с ромашками – без них никуда, даже в жару.

Наверное, тепло от них — человеческое.

— Самое главное в вышивании – это … ну, не знаю. Душевное что-то,- размышляет Ирина Григорьевна. Масса удовольствия. Ведь давно-давно начала вышивать – и не надоедает. Радует. Взглянешь – и любуешься.

Взглянешь — и удивишься: сколько ж раз надо было, держа нить в левой руке ивытягивая каждый раз справа, проводить все калиброванные полу-стежки по ряду в одном направлении, а потом в обратном. Безошибочно протыкать канву иглой, потом ловить её — и посылать обратно — вверх-вниз, вверх-вниз. Говорят, от проблем хорошо отвлекает. Кто-то сказал, что душа человека обитает в его руках: ведь все, что мы делаем, связано с руками. А потом она, наверно, переходит и в творение. Так и жизнь размечена крестиками годов и минут, связана из узелков фактов и событий, всё в ней связано, всё вышито. И понятно, что сделать ВСЁ нереально — но так хочется. И потом этим гордиться.

— Есть какая-то программа, компьютер переводит фотографию в схему, — делится она замышлением. — Ксюшу хочу вышить.