Забытые имена. Часть 3

Мы уже в двух предыдущих номерах газеты Электромонтаж договорились, что забытых имён вообще не бывает — благодарные потомки авторов больших открытий — мы с вами — всё равно напомнят себе, что …

А что?

Ну, например, что некто Генри Кавендиш, потомок британских герцогов, очень скромный и замкнутый, был немного известен тем, что взвесил планету Земля, экспериментально рассчитав её плотность и умножив на её объём. И только десятилетия спустя стало известно, что в своём тихом уединении он экспериментально открыл законы электростатики, которые потом снова доказал Кулон, закон сопротивления, который потом в героической борьбе с ретроградами отстоял Ом, закон электромагнитной индукции, который потом обосновал Фарадей, сформулировал правила разделения тока в параллельных цепях — которые потом стало принято связывать с именем Уитстона.

Или что ещё за 20 лет даже до исследований Кавендиша швед Иоганн Вильке впервые описал поляризацию диэлектриков. А в начале XIX века Антуан Фуркруа и Иоганн Вильгельм Риттер до Кавендиша и Ома установили зависимость силы тока, напряжения и материала проводника.

Или что это русский академик Георг Рихман, похожий по характеру на Кавендиша — в середине XVIII века экспериментально доказал существование электростатической индукции, а вовсе не величайший физик Джозеф Генри именем которого, а не Рихмана, названа единица индукции, и потом, одновременно с великим Франклином исследовал атмосферное электричество, доказал, что «електрическая материя одинакова с громовой материей» и погиб во время проведения опыта.

Или что наш Василий Петров за восемь лет до признанного первооткрывателя англичанина Хэмфри Деви ставил опыты с электрической дугой.

Или что лампочку изобрёл вовсе не великий инженер и предприниматель Томас Альва Эдисон, и даже не наши А. Н. Лодыгин и П. Н. Яблочков до него, и не американцы Г. Гёбель и К. В. Штарр, а за три десятилетия до них английский физик Г. Деларю — с платиновой спиралью, и ещё в это великое изобретение вложила свои силы целая плеяда российских и зарубежных новаторов, о которых мы почти ничего не знаем: Грове, де Модейн, Стэт, Адамс, де Шанжи, Дидрихсон, Кон, Булыгин, Фокс, Сван…

А, например, Чарльз Уитстон, наоборот, публично заявил, что вовсе не он изобрёл мостик имени себя — схемку из резисторов, гальванометра и батарейки, которая позволяет легко определять сопротивление и связанные с ним иные физические величины, а только описал это изобретение в докладе Лондонскому Королевскому обществу, а автор — физик С. Кристи.

Но тут интересный момент: Ч. Уитстон среди многих своих инноваций в 1837 году изобрёл электромагнитный телеграф, а 20 лет спустя — автоматический телеграфный аппарат, но мы считаем первыми авторами совершенно других (весьма достойных!) людей.

Идём далее. Немец Иоганн Вильгельм Риттер, в основном, работавший в области физико-химических наук, первым исследовал сопротивление проводников и выявил чёткую зависимость между их электропроводимостью и размерами — ранее всех упомянутых выше учёных. В 1800 году он обнаружил явление электролиза, разложив воду электрическим током на водород и кислород — одновременно с английскими коллегами У. Никольсоном и А. Карлейлом и независимо от них — но авторами считаются они.

В следующем году Риттер во время опытов зарегистрировал появление сильных электрических искр в твёрдых проводниках при повышении температуры, что свидетельствовало о взаимосвязи тепловых и электрических процессов. Только через двадцать лет его соотечественник и коллега Томас Иоганн Зеебек описал суть термоэлектрического явления, названного им термомагнетизмом — приоритет в открытии важного физического феномена закреплён по нынешний день за Зеебеком в обход Риттера.

Риттер первым обнаружил находящееся за фиолетовой частью спектра химически сильное невидимое излучение — ультрафиолет (вызывавшее активное почернение серебра). Но авторство приписывается английскому естествоиспытателю Уильяму Хайду Волластону, — возможно, благодаря его умению чётко и аргументированно излагать свои воззрения. Ему, вечно занятому экспериментированием, было не до споров с оппонентами, и он следовал в работе принципу “Кто пашет, тому не до изящной словесности”. Если кто-то все же умудрялся вовлечь Волластона в дискуссию, тот молча выворачивал карманы, вытаскивал из них всякие пробирки, проволочки, химреактивы и тут же ставил опыты, подтверждающие его правоту. В итоге в учёных собраниях ходила поговорка «Кто спорит с Волластоном — неправ”.

Риттер первым применил железные опилки для определения силовых линий магнитного поля — мы этого не знаем. И именно он первым получил экспериментальным путём результаты, указывающие на связь электричества и магнетизма, открыв человечеству путь к познанию электромагнетизма. Это был 1803 год. При этих опытах присутствовал молодой датский физик Ганс Кристиан Эрстед, который подобные опыты продолжил — и опубликовал, уже в 1820 году, фундаментальный труд, в котором в качестве научных аргументов фигурировали риттеровские результаты экспериментов в области электромагнетизма, полученные семнадцать лет назад. Именно этот труд вызвал своим появлением поток важных исследований A. M. Ампера, Т. Н. Зеебека, Д. Араго, Ж. Б. Био и М. Фарадея — благодаря которым было положено начало науке электродинамике. Именем Эрстеда названа единица напряжённости магнитного поля. Именем Риттера — ничего.

Вот, смотрите: талантливые, иногда гениальные, люди напряжённо и целеустремлённо работают, получают результаты, которые могут перевернуть если не мир, то хотя бы представления о нём. А зачастую не только их имена, но и достижения остаются неизвестными. Что за невезуха? Почему?

Наверное, их неуспех имел несколько причин.

Первая — когда в распределение приоритетов вмешивались недостаточная коммуникация (интернета же не было!), недобросовестная конкуренция или его величество Случай.

Вторая — недопонимание самими исследователями недр науки исключительной значимости добытых ими же камушков, которые при определённых усилиях с их стороны могли засверкать всеми гранями.

Третья — в особенностях характеров учёных. Воля и настойчивость изменяли им при окончательном рывке. Причём, что также характерно для невезунчиков, прозрение приходило слишком поздно, когда поезд уже ушёл, а следующий не был предусмотрен расписанием.

Теперь посмотрите на себя.